Публикации

"Невеста Наппельбаума" и другие невыдуманные истории

Лев Левинсон, Иерусалим, Израиль

В истории фотографии немало славных имен мастеров, творивших в жанре портрета. И все же среди них имя Моисея Соломоновича Наппельбаума является, пожалуй, наиболее значительным. Родившись в 1869 году, он прошел долгий жизненный и творческий путь. Судьба распорядилась так, что ему посчастливилось встретиться с выдающимися людьми двух важнейших исторических этапов: периода, когда на смену Х1Х веку пришел век ХХ, и эпохи становления новых социальных отношений после октября 1917 года.
Наппельбаум был выдающийся фотомастер, создавший собственную, только ему присущую творческую манеру исполнения студийного фотопортрета. В основу этой манеры он положил особые приемы работы со светом, позволяющие создавать аскетичный и одновременно яркий и достоверный образ портретируемого. При кажущейся простоте портреты Наппельбаума полны внутреннего драматизма.
Мой интерес к Наппельбауму вызван тем, что Моисей Соломонович «подарил» мне… жену http://www.newswe.com/index.php?go=Pages&in=view&id=962
в результате чего у меня возникла идея собрать разбросанные по всему миру работы М.С.Наппельбаума, благо к этому есть и повод – в декабре 2009-го исполняется 140 лет со дня его рождения.
Мною был собран и обработан огромный материал, относящийся к жизни и творчеству Моисея Соломоновича. В результате были обнаружены неизвестные и ранее нигде не публиковавшиеся работы, каждая из которых связана со своеобразной историей.

История первая. Петроград 1914-1916 гг.

К этому периоду относятся ранние работы Наппельбаума, датируемые 1914–1916 гг. История обнаружения их весьма поучительна.
Как-то мне поручили рутинную работу. Надо было отсканировать, отреставрировать, насколько возможно, и записать на диск около сотни старых фотографий. Заказчик, моя хорошая приятельница Женя Розеноер, сказала при этом: «Ты знаешь, у меня валяется куча старых фотографий, с которыми я не знаю что делать. Выбросить жалко, а смотреть на них тошно и неудобно. Отсканируй их и запиши на диск. Особенно не выпендривайся».
Сказано – сделано. Я приступил к работе.
И вдруг – среди множества серых работ бриллиантом сверкнули 4 работы Наппельбаума.
«Откуда это у тебя?» – спросил я у Жени. Стали разбираться и выяснять.
К счастью, живы ее родители. Правда и они уже многое забыли. Единственное, что вспомнили, так это то, что, живя в Петрограде, их родители фотографировались у Наппельбаума.

...Мне нравится, что персонажи смотрят в объектив и, таким образом, - на зрителя. Это создает эффект непосредственного общения. Мы видим глубокие, проникновенные образы интересных людей. По освещению это не лучшие работы Наппельбаума - свет с противоположной стороны придал бы изображению большую объемность. Хороша работа над живописным фоном. Как и во многих других работах - видна школа мастера, видно, что он «вырос» на классическом живописном портрете...

На фото (слева направо): 1. Яков Розеноэр. 1915. 2. Яков Розеноэр и его сестра Бася. 1916. 3. Иона и Яков Розеноэры. 1916. 

История вторая. Как советская балерина Екатерина Гельцер стала баронессой Маннергейм 

Екатерина Васильевна Гельцер (15.02.1876–12.12.1962) – прима-балерина Мариинского и Большого театров, Заслуженная артистка РСФСР, ознаменовала своим творчеством торжество московской исполнительской школы и всего русского балета, одновременно с этим будучи балериной совершенно неповторимой и глубоко индивидуальной.
Однако в холодном Петербурге Гельцер не задержалась – протанцевала пару сезонов в Мариинке и оказалась в Москве. Здесь ее боготворили: «Блистательна!» – были единодушны московские газеты. Посмотреть на Гельцер приходили Ермолова, Станиславский, Немирович-Данченко. А знаменитый журналист Влас Дорошевич ухитрялся приезжать из Петербурга в Москву на все балеты с участием Гельцер, а потом писал ей трогательные письма.
За кулисами судьба свела Катерину с Карлом Густавом фон Маннергеймом. Он был потомком викингов – сын шведского барона и финской графини.
Пришел октябрь 1917. Плохо стало с балетом после 1917-го.
Как Гельцер удалось вписаться в советскую жизнь? – Сперва она сделала заядлым балетоманом Анатолия Луначарского. Он-то и свел ее с Ильичом. Это знакомство стоило многого…
И Гельцер танцевала! И как танцевала!

А где же Маннергейм - Ясноглазый Рыцарь (так она его называла)?
Он уже генерал от кавалерии Финляндской армии, он в Финляндии, а она в Москве. Но …
В Москве он объявился как снег на голову под чужим именем в студеные январские дни сразу после смерти В.И.Ленина. Он приехал за Катериной. Они должны немедленно обвенчаться. Невесте было под пятьдесят, жениху – около шестидесяти…

Далее я предоставлю слово племяннику Екатерины Гельцер – Вениамину Додину, портрет которого в пятилетнем возрасте, выполненный Наппельбаумом уже после описываемых событий, приведен выше.
«Бабушка вспоминала: «третьего дня ночью как снег на голову свалился укутанный в башлык Густав Маннергейм. Вошел в отворенные мамой двери. Кивнул, мама кинулась было приглашать, но он остановил ее, и с порога объявил: «Фанечка! Извини... Я – за Катериной... Нам с нею – обвенчаться непременно!.. В церкви или браком гражданским... Но непременно!»
Сразу возникли проблемы.
Первая: невеста – православная, жених... Он вроде лютеранин?
И вторая: как выбрать храм, в котором бракосочетание должно быть освящено? Решили обратиться к преподобному отцу Тихону, с которым мои родители были в дружбе много лет».
«Сообщение мамы о приезде Маннергейма преподобный Тихон принял спокойно и порекомендовал церквушку на Поварской. В церковку пробирались ночью, тайком. Екатерина в наброшенной белой шали и шиншилловой шубке поверх бального платья. За ней след в след тропки – ноги не поставить, – Густав в длинной старой уланской шинели. Ноги в бурках. Треух до глаз. Крепко держит откинутую к нему Катину руку. За ним – вся тепло укутанная, – Фаня, будущая мама Вениамина. Муж Зальман придерживает ее под локти – она «на сносях», вскорости родиться Вениамину Додину.
Из церквушки на Поварской Катя и Густав вышли за полночь. С ними «свидетели по жениху» – мой отец, и «свидетели по невесте» – Мария Петровна Максакова и будущая мама Вениамина. Густав вдруг произнес мечтательно: «Хорошо бы фотографию сделать... На память... Полагается так. Ясно?»
Тут самый немногословный участник похода – будущий мой отец – предложил: «В получасе хода, на Кузнецком, устроился Наппельбаум...»
Моисей Соломонович Наппельбаум, фотограф-художник, имел в свое время фотографический салон в Петрограде, рядом с госпиталем Преображенского полка, где работала Фанечка – Ф.И.Додина. Часто врачи и раненые шли к Наппельбауму «запечатлеться на память». Там чета Додиных и познакомилась с Мастером, и подружилась.
В двухэтажном доме, что на углу Кузнецкого моста и Петровки, и были сделаны фотографии новобрачных и компании, из которых сохранилась только одна – Екатерина Гельцер в день свадьбы с Густавом Маннергеймом. Снимки были готовы к полудню. Негативы – уничтожены... Дело в том, что Наппельбаум, будучи «придворным» фотографом, не стал рисковать и даже не подписал фотографию, и сделал всего два отпечатка.
Тут бы, сразу после венца – и в Европу, но новоявленная баронесса Маннергейм слегла с двусторонней крупозной пневмонией, и Карлу пришлось отправиться в Финляндию одному, он не мог провести с Катериной в Москве ни одного лишнего дня – ЧК не дремлет»…

На фото: Екатерина Гельцер в день свадьбы с Густавом Маннергеймом. Москва, январь 1924. 

История третья. Птенцы гнезда Наппельбаума 

В следующей работе Наппельбаум выступает в необычной для нас роли – роли воспитателя молодых фотомастеров, или, как сейчас модно говорить, проводит мастер-класс.
Здесь Наппельбаум запечатлен среди слушателей фотокурсов, проводимых в 1929-1930 гг. в Москве.
Эту фотографию мне прислала из Минска Елена Шалимо. Нам удалось проследить судьбу двоих слушателей – это В.Н.Дагаев и В.Н.Лупейко. 

Человек, отмеченный «птичкой», – Владимир Николаевич Дагаев, дед Елены Шалимо. Он родился в 1904 году в Туле, работал в редакции газеты «Коммунар» и в фотолаборатории при клубе ТОЗ (Тульского оружейного завода). В октябре 1941 года был призван в армию, и в составе редакции газеты «Во славу Родины» дошел до Берлина. После войны Владимир Николаевич работал в газете «Звязда» (одна из старейших республиканских газет Белоруссии). Дагаев ушел из жизни в 1975 году после тяжелой, продолжительной болезни,

Второй слушатель – молодой человек с фотоаппаратом, зовут его Владимир Наумович Лупейко. До войны он работал фотокорреспондентом БЕЛТА по Брестской и Пинской областям, заняв эту должность осенью 1939 года.
22 июня 1941 года Лупейко встретил в Бресте. Работал в подполье. В начале 1942-го ушел в партизанский отряд. Ходил на боевые операции, но не только с оружием, а обязательно – с «ФЭДом». Считал себя по-прежнему фотокором БЕЛТА по Брестской и Пинской областям. Во время войны Владимир Лупейко встречался в партизанских лесах с одним из организаторов всенародной борьбы в тылу врага, секретарем ЦК ЛКСМБ, уполномоченным ЦК КП Белоруссии подполковником К.Т.Мазуровым. 
Фотокор БЕЛТА Лупейко побывал за войну практически во всех отрядах Брестского и Пинского соединений. А переходы – представляете, какие? Приходилось преодолевать водные преграды, переходить охраняемые железные и шоссейные дороги, двигаться мимо гарнизонов противника, остерегаться засад. Ходили пешком, иногда верхом на конях, с оружием наготове. Писал в газету о людях, которых знал лично, о случаях и боях, свидетелем и участником которых являлся. Вообще, надо сказать, авторский актив партизанской газеты был весьма широким. А сама газета – маленькая, поэтому приходилось писать экономно, кратко.
После войны фотокор БЕЛТА Лупейко снимал уже ратный труд. Много привез он снимков с целины. Хотя работать там было очень трудно. Представьте: степь, палатки, землянки. Его гостиницей и лабораторией чаще всего была землянка...
Несколько лет назад Владимир Наумович Лупейко ушел из жизни.
Вот таковы две судьбы слушателей фотокурсов, на которых преподавал Моисей Соломонович Наппельбаум. И я буду благодарен всем, кто сможет прояснить судьбу и других слушателей.

История четвертая. «Сваха» Наппельбаум»

Ранней весной 1935 г. двое молодых людей – будущий писатель-юморист Борис Савельевич Ласкин и его старший брат Марк – прогуливались по Кузнецкому мосту. День был погожий, братья никуда не спешили и поэтому, медленно фланируя и постоянно заглядывая в витрины магазинов, двигались вниз к Петровке.
У дома № 5 на левой стороне Петровки они остановились.
Дом этот был почти ничем не привлекателен среди пестрящих витрин здешних зданий. Заведение, которое располагается здесь, становится интересно, только если необходимо сфотографироваться, отредактировать свой фотопортрет или получить другие услуги фотохудожника. Братья стали обозревать витрину фотоателье, в котором трудился знаменитый М.С.Наппельбаум – фотохудожник, вошедший в историю отечественной фотографии. 
Перед ними предстала огромная витрина, заполненная многочисленными портретами. Внезапно их внимание привлекла фотография молодой девушки под названием «Невеста».
Надо сказать, что оба брата были известными московскими ловеласами. «Ба! – воскликнул один из них, – это как раз невеста для меня!» «Нет, для меня» – воскликнул другой.
Впоследствии каждый их них утверждал, что это он воскликнул «Ба!».
Но не в этом суть. Они открыли громоздкую стеклянную дверь и через тамбур попали в фотоателье. Фотоателье работало в обычном режиме. Посетители получали квитанции на кассе, быстро делался снимок, и клиентам оставалось только забрать готовое фото.
«Могли бы мы получить адрес девушки, портрет которой выставлен в витрине?» – обратились молодые люди к приемщице. Но та была непреклонной, и только появление самого Наппельбаума позволило решить проблему с именем и адресом «Невесты».
Ею оказалась некто Софья Фельтенштейн – студентка 3 курса МИСИ.
Дальше все было, как говорится, «делом техники» и уже 18 декабря того же 1935 года «Невеста Наппельбаума» вышла замуж за Марка Ласкина. Но перед этим Марк также решил сфотографироваться – в качестве уже официального жениха – у своего «свата», М.С.Наппельбаума.
Молодые прожили долгую и счастливую жизнь и в 1985 г. справили ЗОЛОТУЮ СВАДЬБУ, а «Невеста Наппельбаума» дожила до 92 лет, окруженная любовью дочери, внуков и правнуков.
Вот так знаменитый Наппельбаум невольно стал свахой, а я (Лев Левинсон) через почти 30 лет, после описываемых событий, стал мужем дочери «Невесты Наппельбаума» Софьи Ласкиной – Ирины.

На фото: "Жених" - Ласкин Марк Савельевич. 1935. "Невеста" - Ласкина (Фельтенштейн) Софья Евсеевна. 1935. 

История пятая. За две недели до Великой Отечественной 

Это были последние снимки мирного времени семьи Цукерманов.
Через 2 недели начался совсем другой отсчет времен и событий.
Много пришлось пройти.
Вначале был Горький, куда они попали после знаменитого 16 октября, когда казалось, что немцы вот-вот войдут в Москву. А потом война погнала их семью все дальше и дальше. Маленькая Тамара хорошо помнит весь этот путь. Сначала из Горького в Астрахань по Волге. Их пароход несколько раз обстреливали немецкие самолеты. Когда возникла угроза и там, они эвакуировались в теплушках к Челябинску. Их бомбили и, хотя бомба попала не в их вагон, а в соседний, но и их вагон сгорел со всеми пожитками. Вскоре после этого умер в дороге полуторамесячный Тамарин брат Лева и был похоронен где-то в пути.
После Челябинска была Караганда и только в 1944 году семья вернулась домой в Москву.
Многое пришлось пережить, но всегда светлым пятном, светлой вехой
оставались бережно хранимые фотографии, сделанные Наппельбаумом, и воспоминания об этом светлом довоенном дне.

На фото: слева - Тамара Цукерман. Справа - Анна и Игорь Цукерманы. Съемка 6 июня 1941.

Еще одна фотография, но без истории

Это фотография группы ленинградских поэтов, сделанная Моисеем Соломоновичем 27 сентября 1925 года. На ней мне удалось распознать Ахматову А.А., Кузмина М.А., Каверина В.А., Слонимского М.Л. и Федина К.А., и я буду благодарен всем, кто поможет прояснить, кто же еще запечатлен на этом снимке.

Дорогие читатели! Если кому-то из вас случайно покажется знакомым кто-то еще на приведенных фотографиях, или вы захотите что-либо дополнить или исправить, – напишите, пожалуйста, на адрес редакции сайта: mail@rusalbom.ru либо на мой адрес: levirene@gmail.com

Я буду благодарен всем, кто согласится поделиться со мной имеющимися материалами, относящимися к жизни и творчеству М.С.Наппельбаума. Их можно послать на мой адрес: levirene@gmail.com

Небольшое дополнение к фотографии ленинградских писателей, размещенной в заключительной части статьи Льва Левинсона о М.С. Наппельбауме.

Известно, что на фото изображены гости дома Наппельбаумов, собравшиеся на чествование 20-летия литературной деятельности М.С. Кузмина 11 октября 1925 г. (по новому стилю). Дополнительные сведения об участниках фотографии можно почерпнуть из воспоминаний Иды Наппельбаум об этом дне:
“Сохранилась фотография (к сожалению, у меня очень плохой отпечаток), где Кузмин сидит в окружении двух Анн — Анны Ахматовой и Анны Радловой, а кругом поэты и писатели: Михаил Лозинский, Николай Клюев, Константин Федин, Даниил Хармс, Павел Медведев, Юрий Юркун, цыганская певица Пина Шишкина, художник Николай Радлов, Василий Калужнин и другие. На этой фотографии все четыре сестры Наппельбаум и их брат Лев”.
Из-за качества фото трудно идентифицировать лица всех участников. С уверенностью могу назвать только самого Кузмина, Ахматову, Радлову (слева от Кузмина), Н. Клюева (сидит второй справа во втором ряду), В. Каверина (сидит на полу в центре). Возможно, П. Медведев – слева от Радловой, Ю. Юркун – справа от Кузмина. Сама Ида, кажется, сидит на полу слева. Остальные лица угадываются лишь предположительно.

С уважением,
Инна Попович

Слева направо: 1. Елизар Розеноэр, 1915. 2-4. Додины: Фанечка (в девичестве Стаси Фанни Ван-Мекк Вильнёв, кузина Е.Гельцер), 1914. Вениамин (племянник Е.Гельцер), 1929. Залман Додин (муж Фанечки и хороший знакомый Наппельбаума), 1929.

Слева: Софья Фельтенштейн (Ласкина), 1935. Справа: Семья Ласкиных - Роза Соломоновна, Борис Савельевич, Марк Савельевич. 1929.