Публикации

Наппельбаум продолжается (к 140-летию со дня рождения)

Лев Левинсон, Израиль

Со времени последней публикации о Наппельбауме на сайте «Большой Русский Альбом» ("Невеста Наппельбаума", и другие невыдуманные истории") я получил многочисленные отклики и много новых, ранее неизвестных работ, за что приношу всем приславшим эти работы свою искреннюю благодарность.

В истории фотографии немало славных имен мастеров, творивших в жанре портрета. И все же среди них имя Моисея Соломоновича Наппельбаума является, пожалуй, наиболее значительным. Родившись в 1869 году, он прошел долгий жизненный и творческий путь. Судьба распорядилась так, что ему посчастливилось встретиться с выдающимися людьми двух важнейших исторических этапов: периода, когда на смену Х1Х веку пришел век ХХ, и эпохи становления новых социальных отношений после октября 1917 года. 

«Замечательный советский фотопортретист М. Наппельбаум сделал за свою долгую жизнь великое множество снимков, запечатлевших выдающихся общественных деятелей, представителей литературы, искусства, науки. Рассматривая его портреты, будто встречаешь давно тебе знакомых, внутренне значительных, наделенных сложной духовной жизнью людей. И вместе с тем узнаешь почерк фотохудожника, которого затем уже никогда не спутаешь с кем-либо еще. Его отличает не только приверженность к одному источнику света, дающему глубокие тени, выявляющему характерные черты лица, Наппельбаум работал в той разновидности жанра, которую можно было бы назвать психологическим фотопортретом. Минимум внешних эффектов, аксессуаров, скупость жестов и поз, и при этом умение раскрыть внутреннее состояние человека, глубинные грани личности». (Анри Вартанов, «Советское фото», № 1, 1986).
«Моисей Соломонович Наппельбаум для меня – это целая эпоха. Это человек был не просто фотографом, но, мне кажется, он умел видеть и передавать сущность своих героев. У него был добрый взгляд и он умел отразить свою любовь и свое видение. Его портреты отличаются красотой и особой выразительностью», - так говорила Наталья Соломоновна Михоэлс.

Наппельбаума помнят не только за фотографии в ателье, но и за то, что он внёс существенный вклад в развитие портретной фотографии. Внедрённые им методики сейчас воспринимаются как сами собой разумеющиеся.
Наппельбаум был выдающийся фотомастер, создавший собственную, только ему присущую творческую манеру исполнения студийного фотопортрета. В основу этой манеры он положил особые приемы работы со светом, позволявшие создавать аскетичный и одновременно яркий и достоверный образ портретируемого. При кажущейся простоте портреты Наппельбаума полны внутреннего драматизма.
Интерес автора этой статьи к Наппельбауму вызван тем, что Моисей Соломонович «подарил» мне жену (см.: http://www.newswe.com/index.php?go=Pages&in=view&id=962) - в результате чего у меня возникла идея собрать разбросанные по всему миру работы М.С. Наппельбаума, благо к этому есть и повод – в декабре 2009-го исполняется 140 лет со дня его рождения.

Каждая деталь жизни и творчества таких людей, как Моисей Соломонович Наппельбаум, значительна и важна. И почти каждая фотография из семейных альбомов - есть черточка того времени, которое нам предшествовало. Не уважая наше прошлое, нельзя стать достойными людьми.

Мною был собран и обработан огромный материал, относящийся к жизни и творчеству Моисея Соломоновича. В результате был обнаружен ряд ранее неизвестных и нигде не публиковавшихся работ, каждая из которых связана со своеобразной историей.

В предыдущей публикации некоторые из этих историй уже рассказаны. Здесь «история Наппельбаума» продолжается.

История создания портрета В.И.Ленина 

Наппельбаум по праву считался и считается виднейшим советским мастером портрета, а его путь в советское фотоискусство начался в 1918 г. со знаменитого на весь мир портрета В.И.Ленина. Портрет сделан в те годы, когда, казалось, мир перевернулся! Ленин - вождь, совершивший революцию, который поведет народ к Светлому Будущему! Именно в этот момент, в период «святого» почитания и сделан этот снимок, ярко передавший чувства фотохудожника. То, что перед ним автор «красного» террора, уничтоживший русскую интеллигенцию и положивший начало массовым репрессиям и голоду, - еще не известно.

Интересно как сам Наппельбаум рассказывает о своей работе над портретом Ленина:
«По дороге в Смольный я с волнением думал о предстоящей встрече с великим человеком. Удастся ли мне сделать достойный портрет?» Портретов Ленина в то время еще не было. Наппельбауму предстояло первому запечатлеть его образ для истории.
«Я смотрел на склоненную над столом голову Ленина, старался уловить энергичный, живой взгляд его чуть прищуренных глаз, в которых светился острый, пытливый ум. Я следил за быстро меняющимся выражением его подвижного лица. В его лице, в каждом жесте, в том, как он разговаривал, как смотрел, слушал, в брошенном на меня взгляде — во всем чувствовались неподдельный интерес, глубокое уважение к человеку.
Какими неуместными показались мне все мои излюбленные приемы, световые эффекты, изломанные линии! Я понял, что только совершенными, самыми строгими и незатейливыми средствами можно правдиво воплотить образ Владимира Ильича.
Я решил сфотографировать голову Ленина крупным планом. Чтобы очертить линию его широких плеч, я вложил пластинку горизонтально, а чтобы передать его полный ума, живой, прозорливый взгляд, попросил Владимира Ильича смотреть в аппарат.
Меня тревожил серый, однотонный свет хмурого дня. И вдруг выглянуло солнце и осветило своими лучами Владимира Ильича...
Когда Ленину показали портрет и попросили автограф для распространения фотографии, он поставил свою подпись. А затем на том же листе бумаги внизу написал: «Очень благодарю товарища Наппельбаума. Ленин».
Признаться, я был потрясен, неожиданно получив благодарность от Владимира Ильича...» («От ремесла к искусству», М., «Искусство», 1958).

Минские фотографии

«Здравствуйте, уважаемый Лев!
Посылаю Вам портрет дамы работы Моисея Соломоновича Наппельбаума, Минск, 1907 год. Там, видимо, он начинал свою деятельность. Эту фотографию мне отдала Исаева Полина Васильевна, проживающая в Дубне Московской области. Снимок был в альбоме ее мужа, имя дамы неизвестно». 

Еще две фотографии прислала мне Светлана Черняк из Риги. Фотографии были сильно повреждены и я, насколько возможно, их восстановил. Одна из них представлена в этой публикации (справа вверху).
На этой фотографии справа стоит ее прабабушка Софья Иосифовна Герасимович (13.06.1882-1959), урожденная минчанка.
«В 1905 г. Софья Иосифовна вышла замуж за Пашкова Бориса Николаевича. и в 1907 году они переехали в Москву, где у них родились двое детей. В 1912 году прадед Пашков Б.Н. закончил Московский университет и работал в госпиталях врачом-терапевтом в Самарской губернии в Оренбурге и в Камышлове, а с 1926 года в г.Шадринске. Софья Иосифовна работала вместе с ним сестрой милосердия, активно участвовала в женских комитетах по ликбезу и работе с детьми.
Довольно тяжёла судьба Герасимович Софьи - её брата Михаила в 1921 г. расстреляли белогвардейцы, когда он решил с семьёй остаться с
Советами. Брата Николая и сына Пашкова Аркадия в 1937 г. репрессировали и он 20 лет провел в лагерях. В 1954 году его реабилитировали и он стал известным химиком.
Софья Иосифовна очень любила фотографироваться.
К сожалению, о неизвестной, которая на фото сидит, только предполагаю, что это наша родственница».

После двухлетнего путешествия

Граф Николай Николаевич Адлерберг до революции был полномочным послом российского двора при дворе правителя Баварии. С началом Первой мировой войны был интернирован немцами и два года добирался до России.
По прибытии в Петроград был сфотографирован Наппельбаумом (фото слева внизу). 

В центре: Анна Андреевна Ахматова. Справа: Борис Леонидович Пастернак

Галина Сергеевна Уланова (фото справа вверху)

«Передо мной была не вообще балерина, а Уланова – воплощение поэзии… Мне хотелось воспроизвести обаяние ее совершенного таланта, восхитительную прелесть ее танца, пленительную прозрачность и нежность, которые сочетаются с жизненной силой, вдумчивым проникновением в образ». (М.Наппельбаум, «От ремесла к искусству»).

Музыкальное трио им. Станиславского 

На аукционе Russian Art and Books я обнаружил фотографию «STANISLAVSKY TRIO», сделанную Наппельбаумом в Москве в 1929 г. По моим изысканиям, на ней изображены молодой пианист Лев Николаевич Миронов, совместно со скрипачем Михаилом Каревичем (з.а. РСФСР) и виолончелистом Владимиром Адаматским.
В музыкальных кругах Лев Миронов был уже известен не только тем, что выступал в академическом музыкальном трио имени Станиславского, но и тем, что в течение многих лет был аккомпаниатором Любови Петровны Орловой.
Любовь Петровна получила классическое воспитание и испытывала особое уважение и тягу к классической музыке, к «высокому искусству», к академическому стилю исполнения. Именно поэтому она была заинтересована в таком высокопрофессиональном аккомпаниаторе и партнере как Лев Миронов. Со временем их сотрудничество стало постоянным, а «Левушка» превратился в незаменимого спутника и помощника. Он был с ней в эвакуации, на концертах в госпиталях и на фронте. Он сопровождал ее в бесчисленных гастролях по стране, помогал выдерживать стрессы и нагрузки, ограждал от назойливых поклонников. Он был скромным, немногословным, но преданным и надежным человеком. В каком-то смысле он отказался от своей индивидуальной карьеры и остался «в тени» своей знаменитой партнерши. Но трудно переоценить его значение в ее жизни. Левушка и его жена, тоже Любочка, были почти что членами семьи Орловой и Александрова.
К сожалению, сведений о Каревиче и Адаматском мне не удалось найти.
Мне бы очень хотелось, чтобы Вы, уважаемые читатели, подтвердили или опровергли эту мою версию.

О пользе табака в искусстве фотографии 

Михоэлс много курил... Когда его пригласил к себе в фотоателье Моисей Соломонович Наппельбаум, он запасся папиросами, зная, что знаменитый Мастер долго ищет нужный ракурс, усаживая в легендарное кресло. Кресло, в котором сидели и Станиславский, и Мейерхольд, и Качалов, и Козловский, и Ойстрах, и Ахматова, и Пастернак, и Шостакович... Не хватило бы тетрадки, чтобы перечислить актеров, писателей, поэтов, композиторов, художников, - всех, кто облокачивался на подлокотники с львиными головами.
Актер разговаривал с возвышавшимся над ним фотографом на мамелоши, на великолепном идиш, с хохмами и притчами, как умел Михоэлс. Но что-то не получалось с позой, с говорящими руками, пока Соломон Михайлович не попросил разрешения закурить. И то, как он доставал пачку из кармана брюк, как вынимал из нее сигарету, как прикуривал, как держал ее между пальцами, как «смачно» затягивался и выпускал дым, не ускользнуло от опытного глаза Мастера и вмиг решило композицию портрета.
«Жаль, что Вы не курите, Моисей Соломонович, а то бы мы до ночи разыгрывали пьесу «О пользе табака в искусстве фотографии», - пошутил актер. (Илья Рудяк, «Чемодан Михоэлса»).

Одна из последних работ Наппельбаума

После войны Моисей Соломонович сам снимал реже. Это и возраст, и подготовка к персональной выставке и, конечно, много времени занимала его бедующая книга «От ремесла к искусству», которая вышла, к сожалению, уже после его смерти.
Много времен отнимала у него рутинная работа в ателье на Арбате, 40, которым он заведовал.
Все же Мастер иногда снимал и сам.
Совсем недавно я получил письмо из Москвы от неизвестного мне ранее Виктора Шумихина: «Уважаемый Лев. Увидел Ваш комментарий к публикации «Семь братьев и одна сестра» в сетевом журнале «Заметки по еврейской истории» относительно портрета работы Наппельбаума. Речь идет о портрете моего деда, генерал-майора артиллерии Артемия Михайловича Шумихина. К сожалению, у меня есть только отсканированный вариант копии этого портрета плохого качества...»
Действительно, копия была очень плохого качества и к тому же сильно повреждена.
К письму были приложены воспоминания Л.А.Шумихиной (Терешкович) об истории этого портрета, прочитав которые, я решил попытаться восстановить портрет. 

«Моему мужу необходимо было сфотографироваться для какого-то документа с выданным ему холодным оружием - саблей, и вот 23 февраля 1949 года (в выходной для военных день) мы отправились с двухлетним сынишкой на Арбат, 40, чтобы сфотографироваться.
Мы заказали три фотоснимка. Один - для документа мужа, один - семейный и один - сына. К нам вышел чернобородый мужчина с удивительно огненными глазами и пригласил пройти в свое помещение. Сделал портрет мужа для документа, сфотографировал нашу семейку, причем прочитал нам лекцию, почему надо усаживаться именно так, а не эдак. Сфотографировал сына. Потом попросил мужа сфотографироваться в такой позе, как тому хотелось, муж не возражал.
Через несколько дней, когда фотографии еще не были готовы, муж заболел, его увезли в госпиталь.
Мне дважды пришлось приезжать в фотостудию, так как снимок сына не получился. Когда снимали сынишку повторно, то на него прикрикнули, и он очень обиделся. Однако снимок получили, был он блестящий, но это я забежала несколько вперед. А тогда, после съемки, долгое время я не интересовалась фотографиями. Но вот однажды мне позвонили по телефону знакомые и сказали, что в витрине фотоателье на Арбате красуется портрет моего мужа. Зная его болезненную скромность, я позвонила в ателье и просила портрет с витрины убрать. Прошло какое-то время, и уже другие друзья сообщили мне, что портрет на месте... Когда муж вернулся из госпиталя, прошло еще около двух месяцев, наконец, мы поехали на Арбат. Портрета в витрине на улице не было, но он красовался внутри помещения. Когда муж попросил убрать его портрет, нам восторженно сказали: «Ведь это же работа самого Наппельбаума!» Сознаюсь, мы тогда не знали, кто такой Наппельбаум и что он большой мастер. Нам предложили приобрести портрет. Что мы и сделали. Уже нет на свете мужа, нет Наппельбаума, а портрет с личной подписью мастера украшает мою скромную комнату и восхищает всех, кто его видит. Очаровательный портрет сына и наше семейное фото также не дают забыть Арбат, 40»...
Может, Вы, дорогие читатели, поможете найти и другие еще неизвестные работы М.С.Наппельбаума.

Дорогие читатели!

Я буду благодарен всем, кто согласится поделиться со мной имеющимися у них материалами, относящимися к жизни и творчеству М.С.Наппельбаума. Их можно послать на адрес редакции - или на мой адрес: Levinson Lev, rh. Zemach Ha-Sade 12-5, Maale Adumim, 98535, Israel (tel: 972-2-5355336) или на почту: levirene@gmail.com