Вся биография Альфреда Зилинга в его стихах:
Ты выходишь в рваной телогрейке
Под винтовок дула на развод…
Жизнь твоя не стоит и копейки,
А тебе всего двадцатый год.
На твоих точеных ножках чуни.
Истязал тебя не раз конвой.
Сколько раз ты распускала нюни
И об стенку билась головой?
Сколько испытала ты на свете,
Описать не в силах мой язык,
Хоть поэт, что пишет строчки эти,
Ко всему давно уже привык.
Я не видел, как спускали с цепи
На тебя матерых кобелей.
Я не видел, как зверюги эти
Отрывали мясо от костей.
Но я слышал, этого довольно.
Не забыть до смерти мне тот миг,
Как взвился над зоной-преисподней
Твой последний, безысходный крик…
Видел труп твой вечером у зоны,
И, плюя на пули и конвой,
Всем и вся назло в земном поклоне
Наклонился низко над тобой…
У майора задрожали губы.
Строй застыл, молчание храня.
А сержант-охранник двинул в зубы
Сапожищем кованым меня.
Вновь валяюсь в карцере, избитый.
Отпускали долго мне грехи…
И на стенке, плесенью покрытой,
Кровью о тебе пишу стихи.
1947
Мало воздуха и света.
Плоть слабеет, крепнет дух.
Не забывший слов Завета
Из воды выходит сух.
Путь надежды бесконечен.
Конь удачи быстроног.
Злобный рок отнюдь не вечен.
Воля – пропуск всех дорог.
Счастье к нам вернется разом.
Верьте в прочность якорей!
Хладнокровие и разум –
Верный ключ от всех дверей.
1947
Собаке
Привет тебе, мой старый друг,
Лохматый верный пес.
Ты нашей дружбы тесный круг
Сквозь все труды пронес.
Я был вдали, но вновь пришел.
Уныло каплет с крыш.
А ты, ты вновь меня нашел
И ласково ворчишь.
И вот теперь под шум дождя
Средь теневых полос
Я твой при отблеске огня
Целую влажный нос.
И ласково в глаза гляжу,
Что верны до конца.
Я этой лаской дорожу…
В груди кусок свинца.
Свинцовый груз в душе лежит,
Погибли все мечты,
Рука предательски дрожит.
Остался мне лишь ты.
Но не горюй: с далеких гор
Придут мечты, любовь
По нашим жилам с давних пор
Струится волчья кровь.
В камине искры рвутся ввысь,
Закрыта плотно дверь.
Друг с другом душами слились
И человек, и зверь.
1948
Отпустила судьбы рука
Тетиву у моей души.
Предо мною опять река
И просторы лесной глуши.
Первобытный суровый лес,
Птичьи робкие голоса, -
Я душою опять воскрес,
Хоть не верую в чудеса.
Енисей, великан лесной,
Катит волны на север, вдаль.
Не хочу я судьбы иной,
Мне оставшегося не жаль.
Что я бросил там? Суету,
Жизни копоть, обрывки пут.
Здесь обрел я свою мечту
И привычный, любимый труд.
Мне рюкзак не натрудит плеч,
Молоток не оттянет рук,
Мне понятна лесная речь,
Я тайги закадычный друг.
Снова дышится мне легко,
Снова тверд и упруг мой шаг,
Пусть пути ведут далеко –
Даль заманчива для бродяг.
Чем опаснее, чем трудней,
Тем сильнее пути манят.
Там романтика наших дней,
Там светлее костры горят.
И туда я спешу душой,
И сегодня я вновь в пути.
В сердце радости свет большой,
С нею всюду легко идти.
1960-е
Ненастье
Кляксы туч по зареву заката
Расползлись чернильной синевою.
Спит тайга, дремотою объята,
Плотною укутанная мглою.
Значит, завтра снова жди ненастья,
Снова под дождем шагай тайгою.
Отвернулось от скитальцев счастье,
Обросло, под стать нам, бородою.
Третьи сутки дождик льет ручьями.
До костей промокшие, до нитки,
Глядя в небо злобными очами,
Мы швыряем черной брани слитки.
По ночам в палатке замерзая,
Складывались втрое, как иоги.
Утром вновь, напившись наспех чая,
По тайге шагали без дороги.
По затесам сбивчивым и редким,
По болотам, через буреломы,
Всё на свете кроя словом едким,
Пробирались всем чертям назло мы.
Снова вечер. Дождь за день работы
Утомился, бедный, отдыхает…
Кончены дневные вес заботы.
На костре похлебка закивает.
Сушатся ковбойки и штормовки,
Расточают аромат портянки….
Спать легли крикливые кедровки,
Темнота сгустилась на полянке.
Дым костра к земле прижался робко,
Ель в костре стреляет угольками.
Закипела жидкая похлебка.
Забренчали парни котелками.
Облака цепляются за ели.
На закате полиняли краски.
Дым костра. Таежный запах прели.
Лес седой, таинственный, как в сказке.
1960 |
