Из частного собрания Бочаровых.
Список учеников IV класса семилетки №1.
слева направо: Маслов С., Шепелев Я., Глазов, Лукин, Лукьянов,
Зайцев А., Дмитриев М., Марков В., Моргунов В., Булыгина, Грошева,
Болотина, Ракобольская Ж., Широкова А., Беляева, Самойлова,
Борисова, Башкина, Смирнова, Федотова, Наумова, учитель Дубровин
В.П., Монахова, Гаврилова, Зайцева, Григорьева, Горбатов, Мастеров,
Калмыков, Кустов, Мелехин, Белоусов А., Баранов, Турбин И.Н.,
Марков, Федотов.
г. Егорьевск, Московской губ., шк. Семилетка, снимали 24 декабря
1925 г.
Егорьевская семилетка №1 1925 год
Дети, они и в 1925 году дети. Таких фотографий начала ХХ века я
перевидал множество, нет уже этих детей, а учителей и подавно. И
только в редких случаях фотография может хоть что-то рассказать.
Кто такой Маслов или Зайцев из Егорьевска? Мы уж теперь и не
узнаем, но спасибо неизвестному ученику, который подписал оборот
фотографии и дал нам хоть какой-то шанс. Но и тут, казалось бы,
глазу зацепиться не за что: Моргунов, Фёдотова, Смирнова, Баранов.
А вот Ракабольская. Вот хоть что-то. И действительно
Ж.Ракабольская, а полностью и правильно Евгения Ракобольская. Вот
она, четвёртая слева, в третьем снизу ряду в тёмном платье. Про неё
и её родителей мы узнаем немного, только из рассказов Жениной
младшей сестры Ирины, но зато какая судьба была у самой Ирины! Об
этом ниже, а пока о родителях:
Мой папа родился в Смоленске. Его отец был из рабочих, но
дослужился до дворянского звания. Он умер, когда папе был всего
год, и у бабушки, сиделицы в винной лавке, осталось семеро детей —
два сына и пять дочек, — кроме которых она воспитывала еще троих
детей своей сестры. Как они жили — я не знаю, но наверняка тяжело.
Тем не менее мой отец поступил на физфак МГУ, окончил его в 1910
или 1911 году, и его отправили работать в маленький городишко
Данков в Рязанской губернии, о существовании которого он до того и
не знал. В Данкове папа преподавал физику в гимназии и там
познакомился с мамой — она была учительницей русского языка.
Мамин отец был из породы Ломоносовых. Он был неграмотным, жил в
селе под Данковом, где вокруг никто не умел ни читать, ни писать,
никому это было не нужно. А ему захотелось, и он начал потихонечку
учиться. Потом украл у мамы деньги и отправился в какую-то школу
под Рязанью, куда принимали бедных детей. Выучившись, он поехал
домой и по дороге встретил бабушку. А она была такая красавица, что
он сразу влюбился, женился и вместе с ней вернулся в Данков. У них
родилось восемь детей — три сына и пять дочек. Детьми и всем
хозяйством занималась бабушка, а дед рисовал, писал стихи, разводил
пчел, делал скрипки, ставил спектакли в театре, руководил церковным
хором и даже открыл в Данкове школу, которая носила его имя —
Шевляковская школа. Все его три сына получили очень хорошее
образование. Мама окончила школу и епархиальное училище и стала
учительницей.
Мама с папой поженились, и в 1913 году родилась моя сестра Женя, а
в 1919-м — я (Ирина). Потом мои родители переехали в Смоленск. Папа
преподавал, но семье там не жилось — не было квартиры, только
какой-то подвал, и с бабушкой у мамы были сложные отношения. В это
время в газетах появилось объявление о том, что в Егорьевске
открываются вузы и туда набирают преподавателей. Мама с папой
приехали в Егорьевск — но там так ничего и не открыли, и отец опять
стал работать в школе, хотя ему очень хотелось в вуз. Поэтому,
когда где-то в 1931–1932 годах появилось объявление, что по дороге
между Москвой и Смоленском, в имении Николо-Погорелое, открывается
вуз (Западный институт прядильных культур, открылся в 1930 году; с
1933 года — Западный сельскохозяйственный опорный техникум
Наркомзема СССР. — БГ), папа туда написал, и его взяли.
Дед рисовал, писал стихи, разводил пчел, делал скрипки, ставил
спектакли в театре, руководил церковым хором и даже открыл школу
В тот же институт приняли мою сестру (Евгению), которая как раз в
это время кончила десятилетку — это было очень важно, потому что
детей интеллигенции в то время в вузы не брали, а сюда ее взяли как
дочь преподавателя.
Женя с отцом уехали в Николо-Погорелое, а мы с мамой остались на
некоторое время в Егорьевске, мы должны были приехать позже. Зимой
мама поехала проверить, как они там устроились, сильно простыла и,
вернувшись в Егорьевск, слегла. Мне тогда было 11 лет. Я ходила за
продуктами, готовила, подавала маме, убирала за ней, а она меня
учила, как чистить курицу, как ее варить, вообще как что делать.
Мне это было даже интересно — как игра. Когда мама наконец
поднялась, ее брат, врач-уролог из Ленинграда, позвал ее в
Железноводск, в большую урологическую клинику. И мы поехали на
Кавказ. Но пробыли там недолго: через 13 дней мы получили
телеграмму от сестры, что папа умер.
У папы был такой порок сердца, что однажды дядя, послушав его,
сказал маме: «Люди с таким заболеванием живут только до 22–23 лет,
не больше». Но благодаря маме папа прожил до 41 года. Она сама вела
весь дом, никогда никаких претензий отцу не предъявляла — а папа
только преподавал и дома делал какие-то передатчики, приемники…
Умер он на берегу Днепра: он очень любил ловить рыбу, но никогда
никого не вылавливал, а тут вдруг поймал какую-то щуку. Я думаю,
что это было такое сильное переживание, что он рядом с этой щукой и
умер.
Мы тут же сели в поезд и поехали на похороны. А после похорон
переехали в Николо-Погорелое: там училась сестра (Евгения), и
возвращаться в Егорьевск нам не было никакого смысла.
И тут — а это был 1932 год — начался голод. Кроме того, вуз, в
котором училась моя сестра (Евгения), перевели в Ленинград, сестра
уехала, и мы с мамой остались в Николо-Погорелом вдвоем.
Далее о сестре есть упоминание за 1941 год: “Потом выяснилось, что
накануне, 8 октября, Сталин подписал приказ, по которому Марине
Михайловне Расковой (летчица-штурман, майор, Герой Советского
Союза. — БГ) поручили сформировать три женских авиационных полка.
Перед этим многие женщины писали в правительство письма с просьбой
взять их на фронт — и в конце концов Раскова это пробила. Летчиков
среди девушек было много, и отличных — они летали в гражданской
авиации, в аэроклубах, — а штурманов не было. И ЦК комсомола
объявил призыв девушек, желающих пойти в армию, чтобы учить их на
штурманов. В это время Женя уехала в эвакуацию, а мама вместе с
внуком, Жениным сыном Славкой, уехала в Данков, и я оставалась в
Москве одна.”
Источник: https://womantory.livejournal.com/192232.html
https://womantory.livejournal.com/192463.html
https://www.livelib.ru/author/606291-irina-rakobolskaya
Так разошлись линии жизни двух сестёр. Про Евгению больше пока
ничего не удалось узнать, а вот про Ирину...
Вкратце так:
Ирина Вячеславовна Ракобольская — доктор физико-математических
наук, профессор кафедры космических лучей и физики космоса
физического факультета МГУ. Научную работу вела под руководством
или совместно с академиком Г. Т. Зацепиным, имеет около 300
опубликованных работ, среди них учебник по ядерной физике и 6
монографий. Участница боевых действий на фронтах Великой
Отечественной войны. В 1987-1997 гг. была председателем Союза
женщин МГУ. Член Ученого совета МГУ, Научного совета по космическим
лучам РАН. Участвовала в международном сотрудничестве «Памир»,
совместном российско-японском эксперименте RUNJOB. Под ее
руководством защищено 15 кандидатских и 4 докторских диссертаций по
совместным работам. Родилась в семье учителя физики. Окончила в
1938-ю опытно-показательную школу им. Радищева и поступила на
физический факультет МГУ. В октябре 1941 года с 4-го курса физфака
добровольно ушла в Красную армию. Была зачислена в числе 17
студенток университета в авиагруппу № 122 и направлена в
Энгельсскую военную авиационную школу. После ее окончания в 1942 г.
была назначена начальником штаба 588-го, в дальнейшем 46-го
Гвардейского Таманского орденов Красного Знамени и Суворова
авиаполка ночных бомбардировщиков.
В апреле 1946 года после демобилизации вернулась на 4-й курс
ядерного отделения физфака, который закончила в 1949, защитив
дипломную работу «d-электроны, образованные мюонами космических
лучей». Во время учебы вышла замуж за адъюнкта Академии имени
Жуковского Дмитрия Линде В 1950-1963 гг. работала ассистентом, в
1963-1977 доцентом и с 1977 г. — профессором кафедры космических
лучей физического факультета МГУ. В 1968 году создала в НИИЯФ МГУ
лабораторию космического излучения сверхвысоких энергий, которой
руководила вплоть до 1991 г. С 1971 г. — заместитель заведующего
кафедрой космических лучей и физики космоса. За время работы в МГУ
читала спецкурсы по физике космических лучей, общий курс ядерной
физики на физическом и геологическом факультетах, вела практические
занятия по ядерной физике и физике космических лучей. В 1962 г.
защитила диссертацию на соискание учёной степени кандидата физико-
математических наук по теме «Исследование энергетических
характеристик электронно-фотонной компоненты широких атмосферных
ливней вблизи оси ливня». В 1968 в подземном помещении Московского
метрополитена под ее руководством была построена уникальная
установка из 144 многослойных свинцовых рентгенэмульсионных камер
(РЭК), на которой было определено эффективное сечение генерации
чарма при энергии нуклона порядка 100 ГэВ. По результатам
экспозиции РЭК на Памире было исследовано необычное явление —
компланарный разлет вторичных частиц. Были установлены
энергетический порог и энергетическая зависимость этого нового
явления. В 1975 защитила диссертацию на соискание учёной степени
доктора физико-математических наук по теме «Генерация мюонов
высокой энергии в космических лучах». В последнее время продолжала
заниматься научной работой, воспитывать студентов и аспирантов,
читать лекционные курсы. Скончалась в Москве 22 сентября 2016.
Похоронена на Новодевичьем кладбище рядом с мужем.
Если хотите больше знать про боевой путь Ирины и про её связь с
Мариной Расковой, почитайте ссылки:
https://womantory.livejournal.com/192232.html
https://womantory.livejournal.com/192463.html
Каплю информации удалось найти про учителя Жени: "В Хлудовском
двухклассном бесплатном приходском училище, где обучались дети
рабочих, учителями работали Сергей Осипович Сидоров и Василий
Павлович Дубровин". Т.е. до революции Василий Павлович уже учил
детей.
Вот такая вот история, вот такая вот молодость. |
