Галерея

Матвей (Мотл) и Татьяна (Тайбл) поженились, познакомившись на
малинской фабрике гнутой мебели, где Татьяна (моя бабушка)
работала политурщицей (политура - жидкость для полировки
древесины, содержащая до 20% алкоголя и природную смолу желтого
цвета, шеллак) Отец расказывал, что руки его матери Татьяны были
желтыми от политуры все время.
Матвей работал на этой же фабрике кладовщиком, так как был
относительно грамотен и владел письмом по-русски лучше прочих
(почти вся фабрика была в те годы укомплектована рабочими -
евреями, знавшими идиш, но плохо говорившими по-русски).
Татьяна решила остаться на своей фамилии (Криницкая) и не взяла
фамилию Розман, обьясняя, что в партбилете (она вступила в
партию после смерти Ленина в 19-ти летнем возрасте), невозможно
поменять фамилию. Конечно, это была отговорка. В конце двадцатых
замена партбилета автоматически означала "чистку" с проверкой
родственников на преданность делу рабочего класса. А к тому
времени (через пять лет после смерти Ильича)роза ветров уже
начала меняться. У семьи Криницких уже успели отобрать и скот,
которым торговали Танины дядья, и шерстобойню на реке в Малине,
которую держал отец и леспилку, на которой трудились прочие
родственники. По меркам 30-х годов Криницкие были кулаками, хотя
назвать их людьми состоятельными было все же нельзя. Голода в
семье до начала тридцатых не знали, были одеты и обуты, грамотны
и обладали профессиями. Это было почти на грани фола в Совтской
России. И Таня быстро учила уроки новейшей истории